Рак. Не отчаиваться!
Алена, 25 лет: «Спасают юмор, любовь и собака»*
— У меня на левом плече появилось какое-то образование. Я думала, это воспаление. Вокруг все было горячее и температура была слегка повышена. Я обратилась за помощью к нашим врачам, и они предложили прооперировать. Вскрыв, хирурги взяли гистологию. Через неделю пришел ответ – саркома Юинга. Саркома Юинга – это злокачественное новообразование, агрессивное и считается детской болезнью. Ею чаще болеют дети от 5 до 15 лет. Мне было 23 года.
Саркома Юинга в основном поражает кости, но у меня задело только мягкие ткани. Опухоль удалось полностью извлечь. Я прошла восемь курсов высокодозной химиотерапии и 29 циклов лучевой терапии. Мое лечение длилось 10 месяцев, провела их на больничной койке. Год не работала. Это было тяжело.
Самое тяжелое было – химия. Сложно сравнивать с другими пациентами, потому что у каждого химия индивидуальна. Я – молодая девушка – прокапалась три дня химией и иду по стенке, не могу двигаться, а меня обгоняет бабушка с костылем. У меня очень много было побочных действий – и температура под 41, которую невозможно было ничем сбить, и само состояние было очень тяжелое. Я неделями не могла выйти из дома.
Если есть кто-то, с кем можно гулять, это очень хорошо. В процессе лечения мне подарили собачку. Бигль по кличке Джинджер. Я с ней гуляла. А потом заметила, что стала лучше переносить химиотерапию. Сократились сроки реабилитации. Раньше я две недели не могла встать с кровати, а потом неделю. Начала лучше чувствовать себя. Джинджер – очень активная и умная собака. Когда мне было плохо, она вела себя тихо и особо меня не беспокоила, но когда она чувствовала мое хорошее самочувствие, тут же начинала играть.
Мои родители живут в Мурманске. Здесь я живу с моим молодым человеком. От него была колоссальная поддержка. И это было важно. Я каждый день работаю с онкопациентами и вижу, как некоторые реагируют, например, на потерю волос. У меня тоже полностью выпали волосы. Это сейчас у меня шевелюра. Никогда такой не было, никогда не было кудрей – всегда прямые волосы. На потерю волос я отреагировала смешно.
Это было через две недели после первой химиотерапии. У меня была высокая температура, поэтому я не мыла голову. А через три дня она немного упала, я помыла голову, и они полезли. Самое смешное, что спереди все снялось, а сзади чуть-чуть осталось. В тот момент я вспомнила мультик про многодетную мартышку. У нее тоже был такой ежик на голове. Я так смеялась! Я не плакала, потому что было очень смешно.
К лысой голове я относилась хорошо – экономия на шампуне, экономия на электричестве – не надо фен включать, всякие лаки. Шапочку надел и пошел! Я старалась найти больше плюсов. Я юмором пыталась вылезти из всей этой ситуации, не замкнуться в себе.
Есть заболевания, где более сложный цикл лечения. Кто-то лечится два года, кто-то три. Сейчас пациенты многое читают в Интернете и совершают большую ошибку. Потому что у каждого все индивидуально. Силы организма у всех разные. У двух человек одинакового возраста, с одинаковым диагнозом, с одинаковой химиотерапией они по-разному ее будут переносить.
Я с детства мечтала стать медиком. Маленькой я играла в больницу, а к 15 годам поняла, что просто не вижу себя в другой профессии. Я много болела и часто лежала в больницах. И постоянно бегала к медсестрам с предложением помочь. Документы относила. Когда стала постарше, отводила маленьких в процедурные кабинеты. Мне это нравилось. Нравилось помогать.
После 4 лет обучения в колледже я осталась в Питере. В онкологию меня позвала подруга. Раньше я работала на нейрохирургии в другой больнице. Сейчас я стала больше понимать пациентов, стараюсь поддержать людей и убедить, что это еще не конец, как многие думают. Я прошла лечение, что и вы, и сейчас работаю и хожу на своих ногах. Неплохо себя чувствую. Вот к чему надо стремиться, а не опускать руки.
Многие пациенты замыкаются. Отовсюду слышишь: «Рак – смертельный приговор». Да, есть формы, при которых, какой бы сильный организм ни был, как бы ни боролся… Но есть случаи излечения, случаи пожизненной ремиссии. Если человек думает, что у него все плохо, у него будет все плохо. Мне очень помогали коллеги.
Когда приехала мама из Мурманска, она начала меня жалеть. И я начала себя жалеть. Я почувствовала, что начала разваливаться, как размазня. Поэтому пришлось маму держать подальше от себя.
Сначала у меня была истерика. Никак не могла понять, как у меня, такой молодой, может быть онкологическое заболевание. Самое тяжелое было рассказать об этом родителям. Потом долго пришлось им объяснять, что рак лечится. Да, от рака умирают. А еще умирают от гриппа и от пневмонии. Если ты пытаешься помочь своему организму, то он будет бороться.
Надо любить себя. Когда ты себя любишь, то прислушиваешься к организму. И можно онкологию распознать на ранних стадиях. Не хочу терзать себя вопросами «Почему я?» и «За что меня Бог наказал?». Я хочу жить с мыслью, что это дано мне как испытание, которое я должна пройти на своем жизненном пути. Не в наказание. Думаю, болезнь мне была дана, чтобы лучше общаться с пациентами, помогать им, давать рекомендации. Надо принять свою болезнь и жить дальше.*
*( Публикация с портала Петербургский дневник spbdnevnik.ru, фото drive2.ru)
